Првет, Андрей,
а ты, похоже, начал подбираться к фэнтези?
Меня тут пару раз отразило с сообщениями - проверяю
пробьюсь ли?

Андрей, насчет сокрушительной критики так что-то как самостоятельный текст мне твое творение совсем не глянулось. И причем тут Солярис? Да и рифма "твою - свою" слишком оригинальна даже для песни. И, возможно, не врубился - но какой-то полный раздрай по смыслу, даже трудно обсуждать. Нужна хоть одна безумная строка, чтобы было за что зацепиться. Ну, я еще почитаю. А вот от меня ностальгический сюрик.

Обзову ка я его "Проволочный цветок"

В плоской долине у излучины Дона, словно макароны на блюде, сплелись в тугой клубок провода, столбы, мосты, рельсы и шпалы. Сплелись и нитями гигантской паутины разбежались во все концы света, опутав континенты, страны и города. И в центре этой сети притаился городок-паучок, который поймал весь мир и пронзил жалом железнодорожного вокзала. И если тронет паучок одну из своих ниточек, то на другом ее конце звякнут колокольчики московских церквей, тронет другую – и зачмокает губами во сне отрешенный Будда,  почешет плешь чванный баварец, поправит ус надменный бритт.

В этот тайный центр вселенной, в чашу, полную снующими между стадами теплушек локомотивами, огнями и гудками, нисходим мы с подножки плацкартного вагона поезда Москва-Лиски. Опрятен и леп городок у вокзала, с просторной площадью и дорогой к храму, пересеченной широким проспектом. И только старушка, не бывавшая здесь лет тридцать, перепугано всплескивает руками: Сынок, я же в Гиргудеж ехала… Наверно, сошла не там… Куда же это я попала-то?!

Две столицы страны Гиргудеж – отделение железной дороги и райком партии – связывал просочившийся сквозь века четырехмерный призрак дороги. Эту уродливую узкую щель в пространстве-времени под названием «улица Коммунистическая» со всех сторон сдавливали кривые хибары, сложенные из шпал и крытые черной соломой. Вся в колдобинах на середине своего течения она утопала в вечной луже, которая не высыхала летом и не замерзала зимой. И когда случайный гиргудежец – ватник на майку, ушанка нараспашку -  пробирался вдоль мутной воды, цепляясь за щелястый забор, вдруг, осознав, что жизнь проходит, и с этой цепи уже никогда не сорваться, истеричным лаем забрасывала душу в небеса плюгавая шавка. А у сарая для сдачи стеклотары, где в приемный день многолюдно и тесно, дремала под погрузкой беззубая кляча Квани старшего. И снилось ей, как молодая лихо выезжает она на базарную площадь, запряженная в бричку с кургузой хлюпающей бочкой. И тут же собирается очередь за водой – по две копейки ведро.

По сродству иллюзии и грязи, порою май просачивался через покрывало майи. Распускались бледные листики на прутьях черной смородины, и, расцветшие белыми салфеточными цветами на проволочных стебельках, рвали они шершавую ткань реальности. Посреди безлюдной еще и стылой «толкучки» появлялся опрятный мужик с гармошкой – картуз на затылке, планка с ленточками на груди – и небрежным движением мастера бросал пальцы на кнопки. И тут же звонкий девичий голос падал на скрипучий аккорд шаманской абракадаброй свежего хита, и было это что-то вроде: «нагадал мне попугай счастье по билетику», а веселый с утра неуклюже, но сосредоточенно бросался вприсядку. Извлеченные из пыльных профсоюзных кладовок вспыхивали яркие флаги неведомых республик над возникшей толпой, в красных кулаках вздымались портреты славных бородачей – от Фалеса до Фиделя, а малышня хлопала ладошкой по жирной колбасе воздушных шаров. Менялась Коммунистическая. Голубой известью прорастали из земли бордюры несуществующих тротуаров, вросшие в землю ставни прятались за белыми коленями тополей. Выпрямлялась улица и неспешно, с остановками, продвигались по ней колонны, по четыре человека в ряд, разделенные бутафорской фанерой преобразованных в локомотивы трехтонок. Двигались в сторону мясокомбината, медленно погружаясь в густую смесь запахов навоза и крови. Погружались, чтобы вынырнуть из нее уже на площади перед трибуной, над которой вознесся указующий перст Ленина, вынырнуть и всем нутром прокричать троекратное ура во славу советской молодежи, локомотивного и рефрижераторного депо, завода монтажных заготовок, маслоэкстракционного и молочного заводов, отделения дороги, энергоучастка и ТЭЦ: «Ура-а-а-а! Ура-а-а-а! Ура-а-а-а!». Еще пятьдесят шагов, и на перекрестке с улицей Мира резко обрывается призрачный мир праздника, и дальше снова – пыль, свекольный самогон, нищета…

Славно работает паучок! Как ловко сучит он всеми веселыми ножками, укутывая новую жертву в прозрачный кокон. И вот припал он к ней устами, чтобы проколоть хитиновый панцирь и ввести внутрь ядовитую каплю любви. Отравленный любовью обречен на смерть, но в награду на мгновение у него открываются глаза. Что видишь ты, обреченный смерти, за пределами страны Гиргудеж? Мир, пойманный в паутину дорог? Грядущий город у вокзала? Или только свет?

Андрей, адрес мой

sidorin@jinr.ru

а насчет жала - в Лисках вокзал очень долго был самым высоким зданием в городе. Архитектура у него несколько необычная для вокзалов - приземистый кассовый зал, а рядом с ним узкий высокий паралеллепипед с антеной на верхушке - эдакий клинок, торчащий из земли. Но, вообще-то, мне кроме внешнего сходства еще и  показалось очень сочным сочетание: "пронзил жалом железнодорожного вокзала," - почти как "клара у карла украла кораллы".

Да, а Георгиу-Деж уж слишком было сложно для местного наречия, тем более, что непонятно, куда в нем ударение ставить. Бабульки из окрестных сел на рынке произносили "Гиргудеж" с ударением на "е" (причем именно "е", а не "э"), а молодежь предпочитала простое чуть французкое "Дэж".

Привет, Андрей,

фонограмму получил и послушал. По-моему рефрен у тебя не очень лег на музыку. А по поводу текста такой неожиданный вопрос: а не можешь ли ты найти где-нибудь стихотворение Леонида Мартынова "Черт Багряныч"?  Я порылся в интернете, но только ссылки на него нашел. А почему спрашиваю? Я из него помню только четыре строки:
Жухни, черт Багряныч,
и одно пророчь:
будет луночь, саночь,
все иное прочь!
По-моему это вполне споется под Алексея. А мой Мартынов, к сожалению, за поторы тысячи км.

А сам подумаю. Во всяком случае сейчас понял, что ты пробовал зделать. Возможно, на той же образной основе насабираю на пару куплетов

Андрей, черт Багряныч - это не былинность, это шаманность. Под такую музыку хочется чего-нибудь отвязного. В твоем варианте к этому приближается только
Где «орел»  -  там «решка»,

Где «не быть»  -  там «быть».

Нам отныне не в чем

Себя винить!
Но последние две строки и здесь слегка мямлят

Андрей, глянь. При некоторой тренировке, я думаю такое споется:

Линиею жизни
На ладонь с небес
Падает снежинка,
И я воскрес.

Мир устроен просто:
Лжи и смерти нет.
Ты забыл вопросы,
А я ответ.

Мы домой вернемся,
Все слова и все века
Оставляем звездам,
Облакам.

Мы домой вернемся,
Все слова и все века
Оставляем звездам,
Облакам.

Привет, КАРР,

хреновый выдался год - с самого начала не задался, но не в этой ветке рассказывать. Надеюсь, что больше не пропаду. А Тошка молодец. Не все плучилось идеально, но текст вполне зрелый и читабельный.

Да, а если хотите показать мою текстовочку в ВеГоне, то нет возражений. Единственно, написано это для человека, который знает современные Лиски и помнит Дэж конца 60-х. Очень много деталей в тексте ориентировано или на узнавание, или на воспоминание, и значительная часть эффекта должна достигаться через контраст. И читать лучше, стоя на привокзальной площади, глядя вдоль помянутой улицы Коммунистической в сторону уже закрытого мясокомбината. (В Лисках дальше переименования города народное движение за очищение названий начала 90-х не пошло: из улиц только Жданова переименовали в Вишневую. А все Ленины, Советские, 40 лет Октября и пр. спокойно поживают и сейчас. Ну не было у них других исторических имен!)

Андрей, что переделывать в "Ты забыл вопросы" я не врубился, но сермяжная правда в твоем замечании есть. Смысловая линия в тексте не отстоялась, как доработка концепции предлагается:

Мир устроен просто:
Лжи и смерти нет.
Могут гаснуть звезды,
Но вечен свет.

А вообще-то КАРР права - нужно еще думать, и больше всего над припевом, может из него что-то и проклюнется.
А "Черт Багряныч" не отыскался?

Увы, Андрей, на этом Мартыновском сайте я был - это жалкие крохи, нет многих программных вещей, что уж там Багрянычей искать. А "Черт Багряныч" это и есть название стихотворения

Увы, КАРР, это поздняя автоцитата...
Я боюсь, что с этим Мартыновым зря затеял, в сети что-то искать дело пустое. Да и не понятно, пригодится ли этот черт...